Чарли Бэррон, выросший на картофельной ферме в сельской местности Великобритании, теперь продает ювелирные изделия и предметы искусства в Лондоне.
Чарли Бэррон, основатель Barron London, держит в руках тиару 1907 года, украшенную бриллиантами и бирюзой. «Я могу назвать вам вес каждого камня, который находится сегодня в моем сейфе, и все, что я когда-либо продал», – сказал Бэррон (Jeremie Souteyrat for The New York Times):
Чарли Бэррону было 9 лет, когда он и его семья отправились на Рождество в Австралию. Но тогда он не соответствовал требованиям по росту для восхождения на Сиднейский мост Харбор-Бридж – ирония судьбы, ведь сейчас его рост составляет 6 футов 5 дюймов, – он отправился навестить друзей семьи в Paspaley Pearls в Сиднее.
В подвале здания находилось огромное хранилище, и, как недавно вспоминал Бэррон, когда его толстая металлическая дверь распахнулась, в тусклом свете засверкали лотки с культивированным жемчугом Южных морей. В тот момент, по его словам, он нашел свою цель в жизни: создавать ювелирные украшения и торговать ими.
«В детстве мне всегда казалось, что я нахожусь не в том месте, – сказал 30-летний Бэррон о том, как он, младший из четырех детей, рос на картофельной ферме своей семьи в Ньюмаркете, Англия. – Я был дислексиком, полным кошмаром в школе и трудным ребенком, но всякий раз, когда я думал о драгоценностях, я чувствовал себя дома».
Бросив школу в 18 лет, он работал на ферме и перебивался случайными заработками, чтобы оплатить поездку в Кобе, Япония, важный мировой центр торговли жемчугом, где он прошел краткую стажировку. В течение следующих нескольких лет он изучал геммологию, учился огранке и полировке алмазов в Амстердаме, а затем отправился в Бангкок, где жил и работал на ювелирной фабрике, питаясь, по его словам, неисчерпаемыми запасами риса, приготовленного на пару.
Когда он переехал в Лондон в 2017 году, он занял деньги на разработку дизайна и создание 53 ювелирных изделий, а затем начал пытаться продавать их ювелирам в качестве коллекции white label – отраслевого термина, обозначающего дизайн, который покупатели могли бы продавать как свой собственный. В конце концов Уильям Эспри, представитель престижной семьи, производившей ювелирные изделия и изделия из кожи, и в то время владелец люксового бренда William & Son, купил этот лот. Бэррон был в деле.
И хоть он по-прежнему создает коллекцию By Barron, в которую входят такие предметы, как изысканные серьги-люстры с бриллиантами, большую часть своего времени он проводит за покупкой и продажей ювелирных изделий и предметов искусства.
В магазине Бэррона, слева направо по часовой стрелке: золотые серьги, браслет с сапфирами от Cartier 1940-х годов, разноцветное колье от Эндрю Гримы, византийский золотой крест с гранатом 900 года н.э. и тиара 1907 года, украшенная бриллиантами и бирюзой (Jeremie Souteyrat for The New York Times):
Впервые он познакомился с этим миром, когда рос в Ньюмаркете, на родине британских скачек и как магнит притягивающем британских пэров и членов ближневосточных королевских семей. «Это была идеальная питательная среда» для его бизнеса, сказал Бэррон.
К тому времени, когда он жил и работал в Лондоне, некоторые из этих знакомых стали его клиентами. А в 2021 году он сосредоточил свое внимание на Соединенных Штатах.
Бэррон сказал, что его возраст временами создает проблемы. «Большинство людей не хотят продавать свою фамильную тиару 26-летнему или 27-летнему парню, – сказал он, – но если вы платите больше, чем все остальные, люди прислушиваются к цене и могут почувствовать, насколько вы компетентны».
Кроме того, он добавил: «Мои волосы немного редеют, и это помогает мне выглядеть старше». Конечно, он не единственный молодой человек, который сегодня известен в ювелирном мире.
Макс Фосетт, которому всего 34 года, недавно был назначен новым главой ювелирного отдела Christie’s в Женеве. «Хоть покупатели в основном находятся на Дальнем Востоке, в Соединенных Штатах и на Ближнем Востоке, Европа остается непревзойденным рынком сбыта, и нам нужны амбициозные дилеры, чтобы продвигать его вперед, – сказал он. – Бэррон умеет заключать сделки, и ему это нравится».
Роскошный, но в то же время сдержанный офис Barron London в районе Мейфэр представляет собой пещеру Аладдина с редкостями, включая артефакты из его личной коллекции, такие как колонна из гандхарского сланца с изображением Будды, восседающего на троне в раю, и коллекция египетских статуй с изящными иероглифами.
Бэррон, похоже, в равной степени любит антиквариат, винтаж и современный дизайн, а когда он говорит об истории ювелирных изделий, в его глазах зажигается огонек. «Он заботится о своем наследии, – говорит Джоанна Харди, специалист по ювелирным изделиям в Великобритании, – и я рада познакомиться с человеком, который, как я чувствую, поможет развитию антикварной торговли».
В его коллекции – пара медальонов из желтого золота, похожих на блюдца, из иранского клада Зивие, датируемого 1-м тысячелетием до нашей эры, которые лондонский ювелир Гленн Спиро в 2020 году превратил в серьги с бриллиантами.
Кольцо с желтым сапфиром и бриллиантами от Taffin, магазин Barron London (Jeremie Souteyrat for The New York Times):
Также есть массивный золотой браслет 1939 года с цейлонскими сапфирами от Cartier и два кольца, созданных с разницей в 60 лет: дизайн Сюзанн Бельперрон 1950-х годов с 35-каратным цейлонским желтым сапфиром и сотовидной оправой, украшенной цитринами и сапфирами, и украшение 2008 года от Джеймса де Живанши из Taffin, на котором красуется цейлонский желтый сапфир весом 22 карата с рубинами-кабошонами и бриллиантами.
«Я могу назвать вам вес каждого камня, который находится сегодня в моем сейфе, и все, что я когда-либо продал, – сказал Бэррон. – С драгоценным камнем всегда знаешь, что к чему».
Картофель (если только он не был вырезан Фаберже из розового агата) теперь кажется чем-то очень далеким.
С более подробной информацией можно ознакомиться на сайте
Загрузка...
