Два дизайнера высокого ювелирного искусства радуют нас личным взглядом на свой творческий процесс и искусно созданные единственные в своем роде сокровища.
Эммануэль Тарпин
Париж, Франция
Эммануэль Тарпин (Emmanuel Tarpin) вышел на сцену высокого ювелирного искусства со спокойной твердостью духа и с тех пор создает украшения, лишенные претенциозности. Его кунсткамера заполнена цветами, зернами, фруктами, растениями и даже муравьями, и все они прекрасны. Его работы — это триумф дизайна, раскрывающий мир завораживающих цветов и изысканных форм. Возможно, именно любовь к скульптуре дает ему богатое понимание материалов и фактур. С другой стороны, возможно, это его образование в Высшей школе прикладного искусства (HEAD) в Женеве, где он сосредоточился исключительно на дизайне. Его стиль эклектичен, а мастерство невероятно.
Французский дизайнер заработал свою репутацию в парижском ателье Van Cleef & Arpels. За три с половиной года он превратился из осторожного стажера в уверенного в себе ювелира.
«Я работал над произведениями высокого ювелирного искусства, видел исключительные драгоценные камни и делал единственные в своем роде украшения. Это был лучший способ узнать о ремесле. Мастерская Van Cleef & Arpels стала лучшей “ювелирной школой”, — рассказывает Эммануэль. — Но я не проектировал для себя и не делал то, что хотел. Поэтому мне пришлось покинуть мастерскую».
В 2017 году он создал свое первое ювелирное изделие в характерной для себя манере: серьги-подвески с геранью из патинированного алюминия, золота и бриллиантов. Это украшение было среди драгоценностей, поступивших в продажу на Christie’s «Magnificent Jewels». Серьги Эммануэля были проданы за 25 000 долларов США. А остальное, как говорится, уже история.
Эммануэль родом из Анси, что на юго-востоке Франции. Он лелеет «воспоминания о долгих прогулках» по горным тропам и с любовью вспоминает «великолепный сад» своей бабушки и вазы с «прекрасными гортензиями» в гостиной. Он часто ищет вдохновение для своих невероятных драгоценностей в природе. Эммануэль также любит экспериментировать с материалами.
«Мне нравится создавать большие объемы и крупные изделия, которые можно носить. Я также люблю работать с патиной, цветом и текстурой», — говорит он.
Орхидеи становятся серьгами из золота и керамики, украшенными красными рубеллитами, которые были добыты на руднике Крузейро в Бразилии. Муравьи превращаются в перевозчиков драгоценных камней, таскающих крошечные бриллианты различной огранки. Единственные в своем роде броши в виде муравьев раскрывают его причудливый, но юмористический подход к украшениям. «Я хотел, чтобы мои муравьи были очень реалистичными, и решил не использовать черный родий. Я предпочел сделать их из черненого золота с матовым эффектом. Когда речь идет о высоком ювелирном искусстве, все дело в деталях», — объясняет он.
Неподражаемые драгоценности Эммануэля иногда вдохновлены драгоценными камнями, которыми он владеет. Булавка «Колос пшеницы» — это ода фантазийному ярко-желтому бриллианту весом более двух каратов. «Я создал это произведение из-за камня, который купил. Я хотел сделать что-то с простым дизайном, чтобы бриллиант сиял», — говорит он. Полировка и отделка в сочетании с использованием 18-каратного (на колосьях пшеницы) и 22-каратного желтого золота (на стебле) создают умный контраст.
Дизайнер работает только по личной договоренности и часто бывает в командировках в Нью-Йорке, чтобы встретиться с эксклюзивной клиентурой. Эммануэль создает всего несколько украшений в год.
Santi Jewels
Лондон, Великобритания
В мастерской любого типичного индийского ювелира камни, жемчуг и бриллианты находят свое применение в традиционных декоративных украшениях. Но не в Santi Jewels. Дизайнер бренда Кришна Чоудхари (Krishna Choudhary) превращает их в единственные в своем роде чудеса. Старинные бриллианты необычной огранки «мовал», редкий натуральный морской жемчуг Басра и бриллиантовое паве возвышают пару прекрасных серег «Лебедь». Четыре резных колумбийских изумруда XVII века в сочетании с бриллиантом портретной огранки придает кольцу «Райский сад» значимость. В серьгах «Изумрудный цветок» используются бриллианты круглой огранки старой шахты Голконда и 16 панджшерских изумрудных кабошонов в форме пейсли. Это намек на сдержанную элегантность. Художественное видение никогда не затмевается важностью камней.
Его семья имеет давнее ювелирное наследие, восходящее к временам правления махараджи Савай Джай Сингха II — правителя Амера в Западной Индии, который поселился в городе Джайпуре в XVIII веке. Несколько семей переехали в Джайпур, получили земли и титулы, им было поручено чеканить монеты и оставаться хранителями государственных драгоценностей. Среди них были предки Кришны.
«Многие украшения и некоторые драгоценные камни отец получил в наследство от бабушки», — говорит Кришна. Его отец, Санти Чоудхари, коллекционировал предметы искусства, исторические артефакты, картины и редкие драгоценные камни. Кришна учился у своего отца и внимательно наблюдал за ним, изучал драгоценные камни, металлы и узоры.
«Мой отец проверял мои знания, поэтому я был погружен в научный подход к изучению исторических произведений, — добавляет Кришна. — Я также учился у лучших умов нашего времени: искусствоведов и ученых из Музея Виктории и Альберта и Британского музея. Они часто приезжали к нам в Джайпур, чтобы встретиться с моим отцом, изучить наши коллекции или поработать над каталогами для музеев».
Изучив историю исламского и индийского искусства в SOAS, а затем геммологию в Геммологическом институте Америки (GIA), Кришна признает свою «пристрастие» к исламским шевронным мотивам и «увлечение» узорами в виде волн и негативными пространствами. Эти элементы занимают видное место в кольце Chevron Bombé, серьгах Cartouche и других его работах.
Очень немногие индийские ювелиры в наши дни размышляют о дизайне так, как это делает Кришна. Он чтит легендарное прошлое и исторические жемчужины с художественной чувствительностью, которая возвышает душу.
Источник информационного материала и иллюстраций: https://www.solitairemagazine.com/independent-high-jewellery-brands-worth-splurging-on/