Крошечные серьги и тонкие цепочки все еще популярны, но крупные и смелые изделия-заявления набирают популярность.
Ювелирный дизайнер Кейти Брунини в изделиях из своей новой коллекции Brutalism (фото: John Francis Peters for The New York Times):
В самый разгар изоляции в 2020 году Кейти Брунини, ювелирный дизайнер из Южной Калифорнии, сделала то, что делали многие ювелиры, «застрявшие» дома в первые месяцы пандемии: она копалась в своем сейфе в поисках материалов для своей следующей коллекции.
«У меня был набор древних изделий из бирманского граненого янтаря, которые лежали в моем сейфе годами, – сказала она. – Они были похожи на строительные блоки, и это навело меня на мысль о бруталистских конструкциях».
Брунини соединила янтарь с веерообразными полосками из переработанной меди в ожерелье, которое стало сердцем ее новой коллекции Brutalism, одой эстетике «меньше – больше» культовых зданий ее юности в Сан-Диего – таких как Институт Солка, архитектурный шедевр Луиса Кана 1965 года.
«Ожерелье совсем минималистское, но поскольку цвет такой сильный, оно становится максималистским – как вспышка огня», – говорит она.
Дихотомия, лежащая в основе работ Брунини, уже давно является источником творческого напряжения среди дизайнеров – сравните роскошные, насыщенные цветом творения ювелиров 20-го века Фулько ди Вердура и Дэвида Вебба со свободными, монохроматическими дизайнами Георга Йенсена и Эльзы Перетти – но в последнее время это напряжение приобрело новый резонанс.
Не только угасающая пандемия заставила некоторых потребителей, стремящихся нарядиться и выйти в люди, искать драматические силуэты и гламурный вид, подчеркивающие личный стиль и фантазию. На другом конце спектра находятся покупатели, обескураженные геополитикой, проблемами устойчивого развития и инфляцией, и у них равная, но противоположная реакция.
«Максималисты тянутся к солнечному дню: «Мне нужно противоядие от мрака в мире», – говорит Марион Фазель, историк ювелирного искусства, автор, основатель и редакционный директор ювелирного онлайн-издания The Adventurine. – И обратная сторона: «Вокруг меня много страданий, и я хочу быть сдержанным в своей эстетике». Это очень правильные ответы на один и тот же вопрос».
Многие ювелиры, включая такие престижные бренды, как Hemmerle в Мюнхене, Taffin в Нью-Йорке и JAR в Париже, не поддаются классификации, но все чаще дизайнерские украшения делятся на максималистские и минималистские.
На одной стороне стоят неапологетичные максималисты, такие как Рэнди Молофски, владелица ювелирного брендингового агентства For Future Reference, которое представляет таких начинающих талантов, как Harwell Godfrey, Mateo и Retrouvaí.
Браслет из линии максималистских украшений Лорен Харвелл Годфри (фото: Harwell Godfrey):
«Максимализм для меня – это сочетание вещей, которые могут удивить, со смелостью масштаба, – сказала Молофски. – Все дело в этом сочетании. Именно здесь кроется творческий потенциал».
Она указала на свою клиентку Лорен Харвелл Годфри как на воплощение максимализма. «Лорен укладывает свои ювелирные украшения в очень многослойную композицию – это может быть большой сет браслетов, поднимающихся вверх по руке, или трио ожерелий Foundation со множеством съемных шармов, – сказала она. – Однако эти изделия также по своей сути максималистичны. Они содержат геометрические инкрустации, комбинации кабошонов и ограненных драгоценных камней, обычно около шести различных кристаллов».
Ожерелье-шарм Alice’s Picnic от Brent Winston for Brent Neale (фото: Brent Neale):
С другой стороны, Брент Уинстон, дизайнер Brent Neale, фильтрует максимализм через свою особую марку причудливости, которая ярко выражена в коллекции Alice’s Picnic, пересказе «Приключений Алисы в стране чудес». Коллекция включает в себя ожерелье, украшенное такими амулетами, как яйцо из белого агата и желтого халцедона, подвеску в виде резной деревянной корзинки, в которую можно поместить миниатюрный букет цветов с драгоценными камнями, и несовпадающие серьги в виде морковки (сердолик) и редиски (розовый турмалин).
Природа таких тонко детализированных и часто единственных в своем роде изделий может быть главной притягательной силой максимализма. Но, по мнению Виктории Лэмпли, основательницы ювелирного салона Stax в Лос-Анджелесе, здесь действует и другая сила.
«Я суеверный человек – я выросла с очень сентиментальной привязанностью к ювелирным изделиям благодаря своей матери, – говорит Лэмпли. – Мы носили красные ленточки на запястье, когда путешествовали, из-за нашего сефардского наследия. Для меня украшения – это защита, и мне никогда не бывает этого достаточно. Мне нравится их надевать».
Лэмпли, несомненно, нашла бы родственную душу в Тони Дюкетте, американском декораторе и ювелире середины века, чья философия дизайна была отражена в книге More is More, которая была издана в 2009 году его давним деловым партнером Хаттоном Уилкинсоном.
«Мы никогда не были минималистами, никогда, – сказал Уилкинсон. – Вы ужинали омаром, а Тони думал, что омара каким-то образом можно обмакнуть в золото».
«Эти работы – когда я показываю их людям сегодня, они бывают просто потрясены», – добавил он. По словам Уилкинсона, в основе творческих порывов Дюкетта лежала преданность самовыражению.
Продолжение следует…
С более подробной информацией можно ознакомиться на сайте
Загрузка...
