GIA в наши дни

Предлагаем вашему вниманию интервью с Сьюзан Жак, генеральным директором Американского геммологического института (GIA).

GIA продолжает реализацию проектов, которые могут изменить классификацию алмазов, заявила генеральный директор Сьюзан Жак.

Несмотря на пандемию, институт объявил о сотрудничестве с IBM в области автоматизированной классификации, которая может рационализировать обработку сырья в большом объеме. Институт начал давать конкретные оценки цвета и чистоты алмазов, выращенных в лаборатории, что говорит о признании этой категории товаров среди торговли и потребителей.

Жак объяснила стратегию, лежащую в основе ее решений, и рассказала о том, как она видит будущую роль искусственного интеллекта в классификации алмазов.

Как Covid-19 повлиял на работу GIA?

Как и все остальные, мы столкнулись со значительными проблемами, когда пандемия впервые началась еще в марте-апреле. Нам пришлось закрыть почти все наши объекты. Но я очень горжусь тем, что сегодня мы смогли вернуть наш персонал к работе, и мы открыты во всех наших 11 крупных лабораториях, и мы постепенно добавляем часы и смены, чтобы удовлетворить растущий спрос на наши услуги. Мы внедрили протоколы по технике безопасности и охране здоровья, и, к счастью, смогли вернуть наших сотрудников в максимально безопасную среду.

Влияло ли социальное дистанцирование на то, как оценивается алмаз в наши дни?

Определенно. Мы следуем правилам в каждой стране, в которой мы находимся, и очевидно, что есть значительные изменения, которые должны были быть сделаны в каждой лаборатории: социальное дистанцирование, мытье рук, маски, необходимые в любое время, а также проверка температуры и пр.

Но, к сожалению, в некоторых местах все еще существуют правительственные ограничения в отношении процента людей, которые могут вернуться на работу. Особенно это касается нашей лаборатории в Индии.

Увеличилось ли в результате всего этого количество времени, затрачиваемое на работу?

Нет, время, которое занимает работа, не изменилось. Опять же, мы ожидаем значительный объем в ближайшие недели и месяцы, и мы соответственно укомплектовываем кадры.

Вы рассматриваете возможность закрытия или сокращения производства в Антверпене. Всего два года назад Вы инвестировали туда достаточно много средств. Вы можете объяснить эти изменения?

Как и любой другой бизнес, мы постоянно оцениваем наше глобальное присутствие, то, как мы предоставляем услуги, какие услуги мы предоставляем, каковы потребности наших клиентов и как мы можем наилучшим образом удовлетворить эти потребности. Поэтому, основываясь на условиях и деятельности глобального и местного рынков, а также на воздействии глобальной пандемии, мы должны были провести оценку долгосрочной жизнеспособности GIA в Бельгии.

В результате этой оценки у нас есть намерение закрыть или значительно сократить лабораторию GIA и офисы в Антверпене. И это, к сожалению, скорее всего, приведет к сокращению персонала.

Мы еще не приняли окончательного решения о закрытии или ближайшем закрытии лаборатории и офисов в Антверпене. И в настоящее время мы ведем переговоры с нашими сотрудниками и консультируемся с ними, следуя всем бельгийским законам и правилам, которые управляют такими ситуациями.

Антверпенские клиенты по-прежнему могут обращаться в лаборатории GIA в Антверпене. И в этот период лаборатория GIA в Антверпене продолжит свою работу в том виде, в каком она существует на сегодняшний день.

Вы пересматриваете какие-нибудь другие местоположения GIA по всему миру?

Год назад мы закрыли нашу школу в Токио. Два года назад мы закрыли нашу небольшую лабораторию на Ближнем Востоке, в Дубае. Так что мы постоянно что-то меняем, но нет никаких планов по резкому сокращению GIA нигде в мире. И мы будем продолжать оценивать, как лучше всего обслуживать клиентов, которые у нас есть, и поощрять новых клиентов в GIA через услуги, которые мы предоставляем.

Недавно Вы объявили о том, что работаете с IBM. Можете ли Вы подробнее рассказать, насколько Вы используете технологии?

Наши квалифицированные оценщики – а их в GIA много по всему миру – всегда будут основой и очень важной частью услуг по оценке. Таким образом, в то время как оценка ИИ [искусственный интеллект] изменит некоторые процессы, оценщики будут продолжать применять свои знания и опыт для самых важных и сложных камней.

Сейчас мы находимся на пилотной стадии. Так что это не во всех наших лабораториях и не во всех процессах на данный момент. Но мы действительно верим, что добавление этого продвинутого ИИ в наш процесс оценки на 100% соответствует нашей миссии: чем больше камней будет точно, последовательно и независимо оцениваться по стандартам GIA, тем больше потребителей будет защищено.

Вы хотите сказать, что может произойти раздвоение сектора оценки, где наиболее ценные камни будут оцениваться человеком, а остальные – машиной?

Мы видим, что технология становится частью процесса. Она не убирает оценку человеком во всех аспектах.

Технологии не учитывают то, как вы идентифицируете обработку камня. Если вы полагаетесь исключительно на ИИ и информацию, которая ранее была введена в систему, у вас нет наметанного глаза, когда вы видите что-то, что кажется неправильным. Это важная часть того, что не может быть достигнуто с помощью тотальной автоматизации.

Почему для алмазов более высокой стоимости требуется больше человеческого труда, чем для алмазов более низкой стоимости?

Мы создали ИИ, чтобы работать с подавляющим большинством камней, которые проходят через GIA. Но алмазы более высокой стоимости встречаются реже. Так что безупречные камни, возможно, даже камни VVS – все они будут продолжать иметь оценку человеком, чтобы быть уверенными в том, что мы классифицируем их точно.

Будет ли ИИ в долгосрочной перспективе означать, что вам нужно меньше людей, работающих на GIA?

Нет, к счастью. Одна из великих вещей заключается в том, что это даст нам возможность перевести наших оценщиков на предоставление других услуг, которые мы оказываем нашим клиентам.

В настоящее время каждый алмаз все еще проверяется оценщиком?

Да, проверяется.

Разве потребителей волнует, был ли алмаз оценен человеком или машиной?

Я не думаю, что они вообще об этом знают.

Недавно Вы объявили о том, что GIA будет предлагать конкретные классы цвета и чистоты для выращенных в лаборатории алмазов, как и для природных алмазов. Многие люди в отрасли будут рассматривать это как проверку алмазов, которые выращены в лаборатории. Таковы были Ваши намерения?

Нет. Наше намерение – предоставить потребителям то, что они просят и желают. Это полностью соответствует нашей миссии по защите всех потребителей, а не только потребителей природных алмазов и цветных камней. И поэтому всегда будет существовать рынок для удивительных сокровищ Матери-природы. Но есть и новое поколение потребителей, которые рассматривают алмазы, выращенные в лабораториях, как один из возможных выборов. И мы в GIA искренне верим, что они также заслуживают защиты со стороны GIA.

Будете ли Вы продолжать предлагать бумажные отчеты старого образца для алмазов, выращенных в лаборатории?

Нет. Это переходит строго к цифровому отчету. Мы считаем, что потребитель большей части алмазов, выращенных в лаборатории, – это технологически грамотный человек.

Для природных алмазов Вы тоже рассматриваете отчеты только в цифровом формате?

Это то, над чем мы работаем и над чем работали довольно долгое время. Очень немногие люди сегодня печатают посадочный талон; сегодня никто не путешествует из-за пандемии, но большинство людей используют свои телефоны для всего. И я думаю, что это наше будущее.

Дело не в том, что мы обязательно сделаем все отчеты в цифровом формате, но это определенно тенденция. Это одна из наших ключевых стратегических инициатив, и мы надеемся вывести ее на рынок в ближайшем будущем.

Ожидаете ли Вы высокого спроса на отчеты в этот праздничный сезон?

Люди хотят знать, откуда поступают зерна для их кофе за $5, и поэтому они имеют право знать, откуда поступает их алмаз за $5 000.

Есть некоторые оптимистичные данные по поводу того, что люди не могут путешествовать, и, возможно, эти доллары пойдут на покупку бриллианта или ювелирных изделий. Мы очень оптимистично настроены на то, что у нас будет спрос на отчеты о происхождении камней.

Когда Вы говорите, что потребитель хочет знать о происхождении – это страна, откуда камень, или шахта, где он найден?

Думаю, потребителям интересно знать, из какой страны пришел их камень. Китайский рынок, например, очень интересуется камнями из ЮАР, это связано с историей алмазов из ЮАР. Но канадский рынок очень сильный, особенно в Северной Америке. В Канаде многие хотят купить камень, который был добыт в стране, в которой они живут.

С более подробной информацией можно ознакомиться на сайте https://www.diamonds.net/News